Россияне и китайцы создают музей секретного разведсоединения времен ВОВ. Село Вятское в Хабаровском районе Хабаровского края лежит на возвышенности у Амура, который отсюда кажется почти бескрайним. Сейчас местных жителей в этом явно не богатом селе около 30 человек; остальные — дачники и отдыхающие.
Но в последнее время Вятское стало центром притяжения для китайских туристов: несколько лет назад сотрудница местной администрации Елена Титяева вместе с помощниками обнаружила, что рядом с селом во время Второй мировой войны располагалась секретная военная бригада. В ней готовили разведчиков для переброски на территорию Китая. Здесь служил будущий северокорейский лидер Ким Ир Сен, а разведчики-китайцы из 88-й бригады позднее заняли руководящие посты в своей стране. Об истории секретной бригады и о том, как эта история преображает Вятское сегодня, Елена Титяева рассказала корреспонденту «Русской планеты».
Работник вятской администрации Елена Титяева.
— Елена Алексеевна, как возникла идея создания музея?
— В 2009 году мы обнаружили, что на турбазе завода им. Горького (рядом с Вятским. — РП) находится табличка, которую повесили не так давно. Туда приезжали женщина-китаянка и еще несколько человек, они ее и водрузили. На ней было написано, что в годы войны здесь располагалась 88-я отдельная стрелковая интернациональная бригада. Мы заинтересовались этим фактом, стали искать информацию и поняли, что история бригады действительно уникальна. Сначала поисками занимались я и глава Елабужского сельского поселения Елена Залата. Потом к нам примкнул молодежный поисковый отряд.
В бригаде служили китайцы, корейцы и советские бойцы. В основном из советских воинов это были представители малых народностей Приамурья: нанайцы, удэгейцы, то есть те, кто имел восточный тип лица. Мы начали искать наших бойцов из этой бригады, и было такое чувство, что нас кто-то вел за руку. На пути встречались нужные люди, те, что раньше занимались этой историей. Однажды смотрю телевизор и вижу по местному телеканалу, что дедушку, ветерана-разведчика и китаиста обманули жулики. У меня список бойцов бригады, который мы составили по книгам памяти нашего края, лежит в сумке. И я понимаю, что это именно ветеран нашей бригады Александр Никитич Иваничко. Я созвонилась с ним, и мы дружили на протяжении нескольких лет. Мы показывали ему собранный материал, он рассказывал нам, помогал.
Потом начали приезжать китайские туристы. Едут дети и внуки служивших в 88-й бригаде китайцев. Это у нас в стране информация о ней в архивах остается под грифом «секретно». Когда наши бойцы ушли отсюда, кто-то рассказал о бригаде своим детям, кто-то — нет. Старожилы передавали информацию, но история потихонечку «умирала». В Китае — нет. В Вятском в годы войны родились более 200 детей иностранных военнослужащих — китайских и корейских, а сами бойцы, вернувшись в свои страны, составили основной костяк руководящих кадров. Каждую провинцию в Китае возглавил выпускник 88-й бригады.
Здесь было изначально 12 воинских захоронений, сейчас осталось пять могил. Мы их облагородили, как могли. А китайцы стали ездить сюда и привозить книги, фотографии своих отцов и матерей. Мы понимали, что с этой информацией надо что-то делать, куда-то ее положить. Так возникла идея создания музея.
Средств, как обычно в нашей стране, на благое дело не было. Мы написали заявку на грант в Хабаровский муниципальный район и в 2013 году выиграли 150 тысяч рублей. Сделали стенды, открыли музейную комнату.
Первый стенд в музее — общий, второй посвящен китайцам, посередине — карта дислокации бригады, стенд, посвященный Ким Ир Сену, а последний стенд посвящен советским бойцам.
— Что известно сейчас о бригаде?
— Изначально это был лагерь для помощи китайским партизанам. К тому времени Китай уже был оккупирован японцами, и там очень широко развернулось партизанское движение. Прямая помощь им шла из Советского Союза. Разбитые в боях партизанские отряды переходили на нашу территорию, и для оказания помощи им в СССР было создано два лагеря: один под Уссурийском (в то время он назывался Ворошиловым), а второй под Хабаровском, в Вятском. Здесь партизаны получали питание, обмундирование, оружие, их лечили. Потом они возвращались к себе для продолжения боевых действий.
А уже в условиях нападения Германии на нашу страну правительство приняло решение создать на базе этих двух лагерей 88-ю бригаду. Разместить ее решено было здесь, подальше от границы. Здесь жили семьями. Кстати, в старом фильме «Офицеры» есть фрагмент, когда реку пересекают китайцы: дедушки, пожилые люди, женщины с детьми на руках. Это тот самый момент, когда в СССР прибывали китайские партизаны вместе с семьями.
Здесь была и школа переводчиков: все советские бойцы учили китайский, все китайцы — русский. Жили бок о бок. Из-за сурового климата и из-за того, что сюда сразу прибыло много людей (в разные годы в составе бригады числилось до 2 тысяч человек), жили в землянках. Ямы были очень большие: 60 на 20 метров. В них было два входа, две печки. Спали на деревянных нарах, окна выходили в потолок. Были и наземные строения. Китайские и корейские семьи жили в фанзах, построенных из досок. Посередине был печной обогреватель, а сама печь располагалась на улице. Ее там топили, тепло шло внутрь. В фанзе жили по две семьи. Спали, как «солнышко»: ногами к обогревателю. Здесь были клуб, больница, даже свой зубной врач, магазин, детский сад.
В 1945 году, после окончания Второй мировой, китайцев и корейцев почти сразу же вернули на родину. Командир бригады Чжао Бао Джун стал первым главнокомандующим Народной освободительной армии Китая.
В мирное время они стали ценными кадрами: они были грамотными руководителями, по-военному организованными и требовательными.
— Какова была цель советских властей при создании бригады?
— Была конкретная цель — сбор информации, разведданных о дислокации японских войск на территории Маньчжурии. Их туда забрасывали. Здесь они учились стрелять, ходить на лыжах, осваивали фотографию и картографию, здесь готовили снайперов и переводчиков. Они обязательно должны были хорошо разбираться в картах и фотографировать. Их забрасывали на территорию Китая группами по 6–8 человек, экипированных под партизан и оснащенных рациями. Операцию готовили в течение нескольких суток, бойцов в землянках запирали вместе с руководителями, они не могли выйти даже в туалет. Все проходило в режиме полной секретности.
Забрасывали их ночью, возвращались они через несколько недель, тоже под покровом темноты. Их закидывали с территории Бикина, Нижне-Ленинского и Амурзета (в Еврейской автономной области. — РП). Наши бойцы тоже принимали участие в этих операциях. Они к тому времени уже знали китайский язык и собирали разведданные.
Эта информация сразу шла в разведотдел Дальневосточного фронта, которому бригада подчинялась. Собранный в течение военных лет материал, конечно же, сослужил свою службу при наступлении наших войск на японскую армию в августе 1945-го. Когда началась наступательная операция, бойцы 88-й бригады шли впереди в качестве проводников и переводчиков, указывали дорогу. Каждому командиру перед наступлением выдали книжечку с указанием расположения дзотов, дотов, находящихся на территории Маньчжурии. Вот эта книжечка не сохранилась. Очень хотелось бы ее найти.
— Как получилось, что обо всем этом среди местного населения не осталось воспоминаний?
— Это была закрытая для жителей села зона. Иностранцы за пределы территории бригады выйти не могли. Наши офицеры жили в селе на квартирах. Тем не менее дети бегали друг к дружке в гости. Местные жители, конечно, это видели и помнили. Несколько лет назад умер один старожил, Анатолий Коровяков, который помнит эту бригаду, помнит, как они детьми играли. Кстати, он умер в один день с Ким Чен Иром.
— Информация о том, что здесь служил Ким Ир Сен и родился Ким Чен Ир, правда?
— Я как-то направила запрос в Минобороны, они мне ответили, что Ким Ир Сен здесь не служил. Конечно, «не служил», потому что его здесь называли по-другому — Ци Джи Чен. Что касается Ким Чен Ира, для нас никогда не было принципиально, родился он здесь или на горе Пэктусан (священная для северокорейцев гора, на которой, по официальной версии властей КНДР, появился на свет Ким Чен Ир. — РП). Мы никогда не занимались поисками подтверждений. Но то, что он здесь был, что его отец здесь служил, — факт, не отрицаемый корейцами. Более того, Ким Ир Сен написал мемуары, которые мне корейская сторона привезла.
— Каково отношение представителей КНДР к созданию музея и мемориала?
— Они не помогают. Только привезли мемуары. Такого интереса, как со стороны китайцев, нет. Единственное: в связи с тем, что Ким Ир Сен у них очень почитаем, для них важно, чтобы его фотографии были качественными, чтобы он выглядел достойно. А так особого рвения они не проявляют.
— Есть ли еще в живых те, кто помнит 88-ю бригаду?
— В Китае, несомненно, есть, в Корее около пяти человек. Я не удивлюсь, если и в нашей стране они еще есть. К сожалению, мы нашли только одного Александра Никитича, который в прошлом году умер.
— Каковы планы по развитию музея?
— В 2013 году мы открыли маленькую музейную комнату. А китайцы-то едут и едут. Они и выступили инициаторами благоустройства кладбища. После этого они предложили построить огромное монументальное сооружение на этой территории с памятником высотой 15 метров. О том, какие миллионы вложены, я сказать не могу, но мне кажется, что очень много.
Также не могу сказать, что с российской стороны нет интереса. Губернатор Вячеслав Шпорт на совещании при главе МИД Лаврове озвучил просьбу о том, чтобы включить село Вятское в федеральную программу по развитию туризма.
Еще говорят о том, что скоро по Амуру будут ходить туристические теплоходы. Как только их пустят, в Вятском установят пристань, где будут останавливаться туристы.
— Получается, для Вятского этот комплекс станет важным с экономической точки зрения?
— Конечно! У Вятского вообще потрясающая история. Вдоль Амура много сел, но такой истории, как здесь, вообще ни у одного из них нет. Когда последний российский император путешествовал по Дальнему Востоку, он был в Благовещенске, Владивостоке, Хабаровске, а еще посетил село Вятское — единственное из сел на Амуре, потому что оно было купеческим, зажиточным и огромным. Позже его дядя тоже посетил Вятское. К его приезду от набережной до церкви были посажены березки в два ряда, девушки цветами устилали ему дорогу.
— Сейчас состояние села не столь благополучное?
— Сейчас оно на уровне дачного поселения. Прописаны человек 50, а живет и того меньше — около 30. На территории дислокации бригады, где сейчас находится музейная комната, расположены турбазы, многие из которых имеют плачевный вид. Сейчас мы туристов принимать не можем, так как музейный домик — неотапливаемый, холодный, а на турбазе рядом с ним отключили свет за неуплату, и в нем сейчас темно. Кстати, и по лесу мы пока туристов водить не можем, потому что сейчас много медведей.
— Каковы основные проблемы на пути создания комплекса?
— В первую очередь — финансирование. Ко мне поступают новые материалы, нужны новые стенды. Чтобы еще один домик сделать, нужно порядка 200 тысяч рублей, хотя я специально не считала. В любом случае, никто специально денег не даст, нужно «поймать момент», выиграть грант. Еще мы в администрации соседнего села Елабуги сделали зал (с фотографиями по истории 88-й бригады. — РП), договорились с местной турбазой о том, чтобы туристов привозить и размещать там.
Самому музею уже присвоили статус — он является структурным подразделением культурно-досугового центра администрации Елабуги. Но сам статус ничего, кроме штатной единицы методиста, не дает. На данный момент должность остается вакантной, потому что нужно, чтобы человек тоже душой горел за всю эту историю. В его обязанности будет входить не только встреча иностранных туристов, но и поиск потомков, создание ассоциации советских бойцов 88-й бригады.
— Какова реакция местных жителей на наплыв туристов и создание музейного комплекса в целом?
— Как-то раз, проводя раскопки, мы нашли кованую кровать. Ее некуда было поставить, и мы попросили одного дедушку, местного жителя, подержать ее у себя. Он согласился. Чуть позднее я веду группу ученых из Китая, вдруг ко мне подбегает женщина из туристической компании и говорит: «Елена Алексеевна, там товарищ какой-то кричит». Я иду туда, там уже куча людей. Дедушка этот им говорит: «Я покажу вам кровать, на которой спал Ким Ир Сен!» Мы знаем, что это кровать из фанзы, она поломанная, погнутая. Конечно, на ней не написано, кто на ней спал. Прошло несколько дней, мне пишут китайские друзья уже другую версию: «Нам стало известно, что у вас есть кровать, на которой спал главком Народной освободительной армии Китая Чжао Бао Джун. Можете ли вы утверждать, что это конкретно его кровать?» Каждый местный житель считает себя знатоком истории.
